На сегодняшний день интернетизация и электронизация существенной части жизненных процессов нашей страны на лицо, но по-прежнему существует и та «классика», без которой сложно представить нашу жизнь. Библиотеки - это тот самый сегмент, который на сегодняшний день многие воспринимают как устаревшую модель работы с информацией, которую с легкостью заменит Интернет - нужно только выждать.
Эта точка зрения, все больше проникающая в сознание общественности, как минимум невежественна, а как максимум - покажет время. Ясно одно: зачем упразднять, если можно перейти на новые рельсы работы? Так, приложив к работе библиотек вектор развития современных информационных технологий, можно не только вдохнуть в этот институт новую жизнь, но и сделать его предельно функциональным и отвечающим всем требованиям современного цифрового общества: мобильность, оперативность, доступность и т.д..
Какие проблемы сегодня встречает библиотечный сектор, что отделяет его от потребителя информации, и какие пути совместной работы библиотек с другими институтами и формами работы с контентом сегодня видят специалисты - об этом представляем интервью с Президентом РГБ ("Ленинской библиотеки") Виктором Васильевичем ФЁДОРОВЫМ.
- Какие проблемы особенно остро стоят в библиотечной среде?
- Не открою Америки, если скажу, что в мировом сообществе с внедрением новых информационных технологий, которые принесли не только количественные изменения - в скорости распространения информации, в обеспечении максимальной доступности информации для пользователя независимо от места пребывания самой информации и того же пользователя, эти проблемы стоят остро.
Технически информацию, которая сосредоточена у нас в 43 млн единиц хранения, можно буквально в течение нескольких минут передать в любую точку земного шара. Это не столь дорого стоит и вполне реально даже в условиях того финансирования, которое мы имеем. Но стали появляться правовые барьеры. Во всём мире эта борьба идёт давно: с одной стороны, авторы отстаивают свои права на интеллектуальную собственность, а с другой стороны, общество провозглашает, что его гражданам необходим максимально свободный доступ к информации.
Информация в контексте нашего разговора - обобщённое слово, это знания, образование, научная деятельность, это то, что можно назвать культурным образованием, доступом к культурным ценностям. Проблема в библиотеках, подобных нашей, ещё острее. К нам приходят работать с книгой. Только студентов у нас почти 60% среди читателей. Плюс ещё одна наша особенность.
Поскольку мы храним всё и вечно как национальная библиотека, следовательно, у нас хранится культурное наследие. Однако востребованность источников прошлых веков по сравнению с современным знанием не столь велика. Но мы храним и современное знание, востребованность которого чрезвычайно высока. При этом, на источники современных знаний в полной мере распространяется авторское право. Проблема очень серьёзная. Её пытаются решить многие общественные организации: и РБА, и Библиотечная ассамблея Евразии, которая объединяет национальные библиотеки стран постсоветского пространства.
Мы работаем в очень тесном контакте с книгоиздателями. С моей точки зрения, этот год был достаточно интересным в плане перелома восприятия и понимания ситуации между библиотеками и издателями. То, что в самых общих словах называется электронной книгой - этот процесс уже не остановить. И поэтому перед традиционным книгоизданием стоит такой вопрос: или будет уменьшаться сегмент его действия, и оно всё больше и больше будет уступать пространство электронной книге, или же найдётся разумное сочетание, чтобы вместе с библиотеками издатели могли активно использовать эти новые тенденции, максимально не противопоставляя их традиционной книге. Это очень сложно даже для понимания, не говоря уже о практическом воплощении. Но как мне кажется, это - единственный путь.
Конечно, если мы говорим о культуре в широком смысле, то глупо отказываться от величайшего изобретения человечества, которое просуществовало не один век. Я имею в виду книгу. Читатель, работающий с традиционной книгой, был, есть и будет всегда. Другое дело, что соотношение носителей знаний, читателей и пользователей - это структура динамичная. Оно будет постоянно меняться, и многое будет зависеть от того, как мы сработаем.
- Давайте вернёмся к политикам и власти. Вы являетесь представителем библиотечного сообщества во многих организациях - Совете при Президенте по культуре и искусству, Общественном Комитете содействия развитию библиотек России, общаетесь с высшим руководством страны. В чём, на Ваш взгляд, причина того, что многочисленные обращения библиотек остаются без ответа? Как они вообще это воспринимают?
- Активнее нужно быть, это абсолютно однозначно. Но то же самое можно сказать про любую отрасль. Неправильно было бы говорить, что именно библиотеки находятся в таком положении. Ведь в таком положении, по большому счёту, находится вся сфера культуры. И армия, и здравоохранение в равных с нами условиях. Но что касается библиотек, то две мысли лежат на поверхности. Во-первых, я никак не могу понять, почему наши высокие руководители ещё не до конца осознают, что инновационное развитие, модернизация страны невозможны без использования тех знаний, которые накопило человечество.
Сейчас мы живём в каком-то определённом периоде безвременья, у некоторых руководителей есть туманная вера в то, что библиотеки - нечто такое, что отживает свой век, а где-то впереди - Интернет, в котором всё есть. И в этом смысле существует противопоставление библиотеки и Интернета. С другой стороны, идёт процесс, когда большие и серьёзные деньги вкладываются в то, что называется «железом» и программным обеспечением, но о контенте никто не заботится.
Существует жёсткая ведомственная разобщённость - Минсвязи занимается только инфраструктурой и коммуникациями, Минкультуры - культурным наследием... Мы как национальная библиотека числимся по ведомству Минкультуры. А науку и образование можно представить без Ленинки, если у нас весь диссертационный фонд?
Если честно - у меня нет ответа на Ваш каверзный вопрос, иначе у нас была бы уже другая ситуация, я всего лишь размышляю. Большие начальники, вообще, интересные люди. Один из них мне задал вопрос о том, когда мы будем закрываться, потому что в скором времени всё будет оцифровано. Очень сложно отвечать на такие вопросы, потому что миссия нашей библиотеки - сберечь всё, что накопилось. Иначе - Архангельское Евангелие 1092 г. мы оцифровали, а оригинал никому не нужен? Академик Лихачёв, произнося свою известную фразу «Библиотекари - последние святые на Руси», вряд ли предполагал, как её воспримет бюрократия. Красиво звучит с трибуны, но процесс трансформации слова «святые» дал свои плоды. Святые - значит кормить их необязательно.
В Интернете есть всё, допустим, согласимся с этим. Но откуда «это всё» взялось в Интернете? Вопрос-то в источниках! И выясняется, что источники - это журналы, книги, исторические документы, то есть библиотеки и архивы. Интернет вторичен. Не спорю: сейчас всё интенсивнее развивается информация, собственно рождённая в виртуальной среде. Но если вас интересует какая-либо проблема, вы набираете запрос в поисковой системе, и вам выдаётся 25 источников, в которых даётся та или иная трактовка ответа на этот вопрос.
Вы уверены, что всё, что вы нашли в поисковиках - это качественная и достоверная информация? Это первая проблема. Вторая проблема: 25 источников - это 25 из существующих 27, и тогда информация достаточно репрезентативна, или это 25 из существующих 25 тыс., и тогда репрезентативность этой информации ничтожна? Получается ситуация, которой опасаются многие учёные: это как айсберг, огромный массив которого никому не известен и практически не используется, и только наверху какая-то небольшая толика внешней открытой информации. А зачем мы тогда копили? И как использовать то, что накопили?
И вот тут-то оказывается, что уже несколько тысячелетий существует такая профессия, как библиотекарь, люди, которые работают с этой информацией, которые знают, как её систематизировать, как предоставить читателю, как сократить время на поиск и т.д. Но чтобы это было качественно, грамотно и эффективно, государство должно и сюда вкладывать деньги!
- А что Вы ответили тому чиновнику, который спросил о закрытии библиотеки? «Не дождётесь»?
- Ну, конечно, не так, я в более вежливой форме ему объяснил. И поскольку я всегда преследую прикладную цель, я ему сказал: когда будете давать деньги, когда все 43 млн оцифруем. Хотя по большому счёту, все 43 млн оцифровывать и не надо. Зачем оцифровывать прижизненное издание «Евгения Онегина», если важно, чтобы классический выверенный текст Онегина был в цифровой форме? А прижизненное издание, которое автор видел, обсуждал его с художником, издателем, нужно в традиционной форме, чтобы его можно было открыть, ощутить дух того времени.
Есть статистика, она общеизвестна. Если оценить все читательские запросы по хронологии, то выясняется, что около 90% читательских запросов - это литература, выпущенная за последние 5-7 лет. Цель оцифровки - обеспечить доступ читателя к современной информации. Таким образом, если мы 5 лет подряд будем осуществлять оцифровку только входящего потока, то через 5-7 лет 90% того, что нужно читателю, у нас будет оцифровано.
- Возвращаясь к сохранности фондов... Многие эксперты начинают говорить о проблеме сохранения уже созданного цифрового наследия. Так ли актуальна эта проблема у нас, как за рубежом? Какие способы её решения существуют?
- Диссертационный фонд страны - это огромная часть научного потенциала, которая консолидирована у нас и в электронной форме. У нас виртуальных читальных залов более 400. Как правило, в других странах диссертации хранятся в тех университетах, в которых они защищаются. А в СССР с 1944 года было принято такое правило: не защитишь диссертацию, если один экземпляр не сдашь в Ленинку. И таким образом те 35 тыс. диссертаций, которые у нас ежегодно защищаются, мы переводим в электронный вид. Этот проект работает на самоокупаемости.
Проблема сохранности цифровой информации сейчас очень остра. Мы обсуждали на рабочей группе экспертов при Комитете по культуре Госдумы внесение изменений в закон «Об обязательном экземпляре документов». Что касается виртуальной информации, сайтов, проблема не решена ни в одной из стран, чтобы было так же чётко, как с бумажными носителями. Сайт - не тиражируемая продукция, но затраты тоже существуют. Нужно снять копию, обеспечить передачу в то место, которое укажет государство и т.д. А сколько сайтов, которые нужно архивировать? Есть политика избирательного комплектования, когда комплектуется то, что считается нужным в силу выработанных критериев. Поголовный подход просто нереален, по крайней мере, на первом этапе. Не разработаны связи, механизмы и т.д.
Предположим, мы преодолели этот первый этап, раз в году владельцы сайтов присылают информацию. Но далее выясняется, что пытаться унифицировать её на уровне требований очень сложно. Был пример, касающийся диссертаций. Зачем оцифровывать, не проще ли обязать соискателя сдавать электронный вариант? Но оказалось, что отсканировать нам значительно легче и дешевле. Мы делаем тот продукт, который отвечает тому качеству, которое нам необходимо. Но самая главная проблема - по какому принципу отбирать? Это может быть тематический принцип, хронологический... Следующая проблема. Где это всё хранить, как предоставлять доступ? И последнее. Не знаю, с чем сравнить, но эти новые технологии ненасытны. Приходит новое программное обеспечение, новые носители, периодически необходимо производить конвертацию. Решение этим проблемам пока не найдено, но задачи в более-менее чёткой форме сформулированы.
- А как выстраивается политика представительства РГБ за рубежом? На каком уровне мы сейчас находимся в системе мировых библиотек?
- Надо начать с того, что все наши попытки определить уровень заранее обречены на неудачу. Вот наши 43 млн единиц хранения. Наиболее понятный показатель - какая часть фондов оцифрована. Это означает, что они могут использоваться в новых технологиях. На современном этапе невозможно получить сводный ответ на этот вопрос, чтобы оценить иерархию.
Например, берём нас и Библиотеку Конгресса США. Библиотека Конгресса гордо рапортует, что у них 130 млн единиц хранения. В РГБ 43 млн. На первый взгляд всё понятно - в 3 раза меньше. Однако у нас годовая подписка газеты «Комсомольская правда» - это одна единица хранения, а у них каждый номер газеты «Нью Йорк таймс» - отдельная единица. И на первых порах американцы большое внимание уделяли переводу фотоматериалов. И у них одна фотография считается как единица. Как тут считать, если нет единых критериев измерения?
Возвращаясь к доле оцифрованных фондов, в лучших библиотеках он может достигать максимум 7-8%. С точки зрения количества фондов мы считаемся второй библиотекой в мире после американской, но и с точки зрения доли оцифрованных фондов, думаю, мы входим в пятёрку лидеров. В Европе, может быть, и первые. Трудно предсказать, как всё дальше будет развиваться, но логика закономерна: у кого больше будет контента, тот в конечном итоге и будет победителем.
Можно долго рассуждать о русскоязычном сегменте Интернета, который ограничен, про англоязычный, который широк, но мы ничего не можем сказать - а что будет через десятилетие, ну например, с учётом развития китайского сегмента.
Прогресс диктует нам свои условия. Глядя на рынок информационных технологий сейчас, мы точно знаем, чего ждать завтра, через год и через десятилетие: развития, развития и еще раз развития. Каким оно будет и какие отрасли жизнедеятельности затронет - покажет время, но то что это будет на благо информации и ее потребителей - несомненно.
Впервые интервью опубликовано в журнале "Университетская КНИГА" октябрь, 2010.
C полной версией вы можете ознакомиться на сайте www.ubook.ru