Одним из знаковых событий недавнего времени стало принятие Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую и четвёртую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации», которое завершило непростой для всех участников книжного рынка период ожиданий, опасений, споров, длившийся более трёх лет.
Учитывая тот факт, что темы изменения норм ГК РФ активно инициировались и обсуждались в профессиональном сообществе, журнал «Университетская книга» обратился к экспертам с просьбой высказать свою позицию относительно окончательной редакции одобренного документа по следующим вопросам:
- удовлетворены ли Вы принятым документом, насколько он оказался компромиссным и актуальным, учитывающим требования правообладателей по защите интеллектуальных прав, с одной стороны, и возможностями обеспечения библиотеками доступа к информации, с другой;
- какие дополнительные возможности получили библиотеки (правообладатели) для правомерного осуществления своей деятельности;
- какие нормы закона уже сейчас, на этапе принятия, требуют существенных уточнений и разъяснений?
ФИРСОВ В.Р., Президент РБА
С моей точки зрения, принятый документ (в части интересных для нашего сегмента положений) является хорошим примером плодотворной, конструктивной межотраслевой, межпрофессиональной дискуссии.
Нормы авторского права – это всегда результат соглашения по меньшей мере двух групп интересов: поборников максимально широкого доступа к информации и радетелей прав на достойную оплату созданного ими интеллектуального продукта. И это нормально. Соотношение этих двух разноустремлённых векторов всегда зависит от многих факторов, в том числе и от приоритета публичного или частного права в той или иной стране. А эти приоритеты меняются во времени.
Что в данном документе является особенно важным для работы библиотек? Первое и самое главное – библиотеки получают право создавать копии в электронной форме «без согласия автора или иного правообладателя». Ничего подобного ранее не было! Это право ограничивается определённым перечнем (ветхие, единичные и т.д.), но главное, что мы получаем право оцифровывать материалы, имеющие исключительное научное и образовательное значение «при условии, что они не переиздавались свыше 10 лет». Возможно, если бы два года, это было бы лучше. Но сама по себе статья носит исключительно позитивный характер для библиотечной практики.
Хочу обратить внимание ещё на два принципиальных для нас положения. Переводить в электронную форму можно, в том числе и для «предоставления экземпляров произведения другим, утратившим их по каким-либо причинам общедоступным библиотекам».
Острейшую дискуссию вызывала и норма о предоставлении материалов (в стенах библиотеки) «в порядке взаимного использования библиотечных ресурсов». Эта норма сохранена, и это тоже хорошо.
Документ также решает очень сложный вопрос в отношении порядка оцифровки и представления в электронную форму диссертаций. Тот порядок, который существовал до сих пор (оформление договоров на доступ в виртуальных читальных залах), отвечал социальной целесообразности, но не носил полностью легитимного характера. В настоящее время этот порядок находит законодательное подтверждение, хотя и нужно было бы терминологически уточнить понятие «виртуальные читальные залы».
Следует обратить внимание на ст. 1273 «Воспроизведение произведения в личных целях». Произведённые уточнения п. 4 оставляют нам право оцифровывать материал в личных целях без согласования с правообладателем. Так, ограничение накладывается только на «репродуцирование… т.е. их факсимильное воспроизведение».
На мой взгляд, в плане обеспечения свободы доступа к информации мы продвинулись значительно вперёд, а подобные компромиссные решения ни в коей мере не ущемляют правообладателей.
В период подготовки законопроекта в библиотечном сообществе произошли значительные изменения, которые наложили отпечаток на сложный ход эволюции данного документа. Можно сказать, что на заключительном этапе прохождения интерес к нему снизился в силу трёх факторов, которые мы не можем оставить без внимания. Во-первых, это реализация Указа Президента РФ № 597 об оцифровке не менее 10% издаваемых в Российской Федерации наименований книг. Как мы знаем, процесс пошёл, и более того, он получил финансовое обеспечение. Во-вторых, продолжающиеся дискуссии о внесении изменений и дополнений в закон «Об обязательном экземпляре документа» с целью организации получения документа в электронной форме. И, в-третьих, это обсуждаемая новая концепция Национальной электронной библиотеки. Так что, пока шли обсуждения, жизнь не стояла на месте.
Интересно отметить, что процесс доступности информации в электронной форме интенсифицируется как в регулируемых, так и в нерегулируемых формах. Так что у меня есть все основания утверждать, что сама идеологическая ценность постулата «всеобщая доступность информации» в ближайшие пять – семь лет будет снята, а мы будем бороться против информационного загрязнения и за конфиденциальность информационной деятельности.
ЕСЕНЬКИН Б.С., Президент ТД «Библио-Глобус», Президент НП «Гильдия книжников»
Полагаю, что расширение возможностей свободного (без получения разрешения от правообладателей) и безкомпенсационного использования библиотеками, архивами и образовательными учреждениями произведений (с правом копирования, передачи, в том числе через Интернет, любых статей из письменных произведений с иллюстрациями или без) в образовательных целях, безусловно, будет способствовать повышению общего образовательного уровня россиян и граждан других стран. Как всегда, будет актуальной тема о возможном злоупотреблении предоставленным правом со стороны образовательных учреждений, но это уже вопросы законоприменения, а учитывая статус этих учреждений, такое злоупотребление, скорее всего, будет носить характер «ошибок», а не «правонарушений».
Несомненно, положительным нормотворчеством следует считать принятые поправки, которые:
- закрепили принцип долевого равенства между несколькими правообладателями, которые совместно имеют исключительные права в случае распоряжения этими правами (ранее регулировались только доходы от совместного использования исключительного права);
- дали возможность правообладателям предоставлять право безвозмездного использования произведения неограниченному кругу лиц путём размещения соответствующего заявления на сайте уполномоченного органа (с учётом ранее заключённых лицензионных договоров на условиях исключительной (неисключительной) лицензии в отношении того же объекта авторских прав);
- установили принцип введения открытых лицензий в отношении произведений литературы, науки и искусства в пределах, предусмотренных договором, условия которого определены правообладателем для неограниченного круга лиц. При этом по общему правилу территорией использования признаётся территория всего мира, если иное не предусмотрено открытой лицензией. Это крайне важно для миллионов пользователей (читателей), которые живут за пределами России, но имеют исторические, этнические, культурные и языковые связи с нашей страной.
К сожалению, в принятых поправках не нашли закрепления инициативы об обязательной регистрации авторских прав. Включение этой нормы могло бы упорядочить формы применения и распоряжения данными правами, а также решить вопросы любых способов использования произведений, учитывая определение достоверности авторства, указанного на экземпляре (носителе). Для нас как для организации, реализующей книжную продукцию, этот вопрос стоит остро, так как, не располагая объективной информацией об авторах, мы несём имущественную ответственность за распространение продукции, если указанный на экземпляре автор не является настоящим.
В случае введения обязательной регистрации авторских прав достаточно было бы зайти на сайт общедоступного федерального реестра авторских прав и убедиться в полномочиях того или иного автора. Реестр авторских прав должен быть создан на федеральном уровне и иметь общедоступный характер. Аналогичным путём за последние 15 лет в России была создана система государственной регистрации прав на недвижимое имущество, позволяющая участникам рынка недвижимости быть уверенными за свою собственность, обеспечивая в том числе её защиту от незаконного использования или отчуждения.
Рассматривая принятые поправки в качестве «общего вектора», который может оказать влияние на развитие законодательства применительно к торговле издательской продукцией, нужно отметить, что каких-либо значительных, «революционных» изменений они не внесли.
КАЛЯТИН В.О., профессор Российской школы частного права, главный юрист по интеллектуальной собственности ООО «УК «РОСНАНО»
Изменения в сфере авторского права занимают в этом законе весьма заметное место. И, пожалуй, самые важные из них касаются расширения возможностей распоряжения исключительным правом на произведение.
Прежде всего следует обратить внимание на предоставление лицам, совместно обладающим исключительным правом на произведение, возможности урегулировать своим соглашением порядок распоряжения правом, что позволяет избежать необходимости согласовывать каждую сделку со всеми правообладателями.
Становится работоспособным механизм залога (как в связи с появлением прямого разрешения обращать взыскание на заложенное автором исключительное право, так и благодаря введению специальной статьи о залоге исключительных прав).
Расширяется список возможных договоров за счёт введения в сфере авторского права механизма открытых лицензий, и тем самым становятся полностью применимыми в Российской Федерации договоры типа Creative Commons и им подобные, что важно прежде всего в сфере «электронного» использования произведений.
Наконец, разрешаются безвозмездные лицензионные договоры между коммерческими организациями (кроме случаев предоставления исключительной лицензии на территории всего мира и на весь срок действия авторского права), сужается перечень случаев установления государством минимальных размеров вознаграждения, выплачиваемого авторам, и т.д.
Другое важное направление изменения законодательства об авторском праве – корректировка ограничений исключительного права. На первый взгляд может показаться, что интересы правообладателей пострадали, так как объём ограничений несколько расширился. В действительности речь идёт лишь о тех случаях, когда такие ограничения уже давно возникли фактически, и признавать их на уровне закона рано или поздно пришлось бы. Так, закон разрешает воспроизводить в прессе, сообщать в эфир или по кабелю правомерно опубликованные в газетах или журналах статьи по текущим экономическим, политическим, социальным и религиозным вопросам, произнесённые политические речи, обращения, доклады и т.д. Логично приравнять к указанным способам и использование в информационных сетях. К указанной группе изменений нужно отнести и расширение возможностей использования произведений в некоторых социально важных целях (например, слепыми и слабовидящими людьми) и т.д.
Правильнее говорить, что во всех этих случаях закон не столько дополнительно ограничил исключительные права на произведения, сколько упорядочил и ввёл в правовые рамки использование произведений в ситуациях, когда общество должно иметь определённые возможности и где полный запрет будет заведомо нереализуем.
Отдельно стоит остановиться на ст. 1275, посвящённой использованию произведений библиотеками, архивами и образовательными учреждениями. Данная статья, среди прочего, допускает создание библиотеками и архивами электронных копий имеющихся у них произведений. Это положение вызвало ожесточённые споры, причём на каком-то этапе казалось, что найти компромисс так и не удастся. Тем не менее представляется, что задачу всё же удалось решить: закреплённый в законе вариант позволяет библиотекам и архивам избежать риска утраты наиболее важных и ценных для них экземпляров и в то же время достаточно защищает интересы издателей. Закон разрешает создавать лишь единичные копии при отсутствии цели извлечения прибыли в отношении ограниченного перечня видов работ, причём применительно к произведениями, имеющим исключительно научное и образовательное значение. Специально подчёркивается, что они не должны были переиздаваться на территории Российской Федерации свыше 10 лет и т.д.
Важно, что указанная статья заведомо исключает всякое сетевое использование (в том числе и посредством виртуальных читальных залов) созданных копий: произведение может предоставляться только в помещении самой библиотеки или архива и при условии исключения возможности дальнейшего создания копий произведения в электронной форме (а такая копия при сетевых способах использования возникает неизбежно). Таким образом, сетевое использование библиотечных фондов потребует разрешения правообладателей.
Исходя из этого избранный вариант в целом следует признать отвечающим интересам как общества, так и издателей. Однако и здесь остаются определённые пробелы, восполнять которые всё равно придётся.
Прежде всего, это урегулирование сетевых библиотек. Их статус и возможности использования произведений должны быть прямо определены на уровне закона. Но для этого потребуется достижение хотя бы какого-нибудь консенсуса в обществе по указанному вопросу, а насколько непросто этого достичь, показывает спор по поводу ст. 1275 ГК РФ.
И второй – это разрешение вопросов ответственности провайдера. Введённый прошлогодним «антипиратским» законом вариант и делающиеся сейчас попытки его развить нельзя признать вполне удовлетворительными. Здесь необходимо системное решение. Его целесообразно искать на базе самостоятельного закона об информационных посредниках, который урегулирует соответствующие отношения в комплексе.
Однако это дело будущего; пока же предстоит осваивать новый закон, который открывает как перед бизнесом, так и перед пользователями новые возможности.
ТЕРЛЕЦКИЙ В.В., Генеральный директор «Копирус»
В целом новые поправки в законодательство об авторском праве и смежных правах решают ряд важных вопросов, но самые актуальные, которые являются одновременно и самыми сложными, остаются пока нерешёнными. Разработчики старались уделить внимание интересам всех сторон, в итоге ко второму чтению из проекта были исключены самые спорные поправки. В то же время остро чувствуется, что недостаточное обсуждение законопроекта всеми заинтересованными сторонами перед его принятием не позволило в полной мере отразить ожидания правообладателей и пользователей, в том числе возможные компромиссные решения отдельных вопросов.
К числу наиболее актуальных и важных можно отнести несколько поправок. Например, в ст. 1252 внесены изменения, касающиеся компенсации за нарушение авторских прав. В ст. 1274 включена поправка, уточняющая случаи цитирования, которое теперь будет возможно в целях раскрытия творческого замысла автора. Очень важно, что окончательно поставлена точка в спорах об использовании в электронной форме авторефератов диссертаций и самих диссертационных работ, поступающих в центральные библиотеки. Принципиально новые положения об открытой лицензии в ст. 1286 могут положить начало законной переработке компьютерных программ по желанию их авторов.
Вместе с тем целый ряд новых положений закона вызывает опасения. Например, из-за недостаточно отчётливого изложения установленных ограничений авторских прав в ст. 1275 для библиотек и образовательных организаций разрешённые виды использования могут трактоваться расширительно, что будет наносить ущерб нормальному использованию изданных произведений.
В то же время п. 3 ст. 1250 устанавливает, что если интеллектуальные права были нарушены при осуществлении предпринимательской деятельности, то нарушитель обязан будет возместить возникшие убытки и заплатить компенсацию независимо от своей вины. Издатели, книжные магазины и интернет-сайты должны быть готовы к большому количеству претензий и обязательным выплатам компенсаций, если будет выявлено какое-либо нарушение, допущенное в том числе не по их вине.
ДАРИЙ С.Г., директор издательства «Юрайт»
Очевидно, что нынешняя редакция изменений IV части ГК РФ является более компромиссной, нежели предыдущий вариант, против которого мы активно выступали осенью 2012 г. Главное, что мнение издателей было услышано, и в ст. 1275 ввели хотя бы частичное ограничение на свободную оцифровку библиотеками и архивами экземпляров произведений без согласия авторов или правообладателей и без выплаты вознаграждения. Оцифровываться могут произведения, которые не переиздавались свыше 10 лет с даты выхода в свет их последнего издания на территории Российской Федерации. Данная норма отчасти защищает интересы издателей, однако само разрешение оцифровки произведений явно нарушает права и интересы авторов и наследников авторских прав, и временное ограничение в 10 лет ситуацию, увы, не улучшает. Кто и каким образом будет определять, сколько лет прошло с даты последнего переиздания произведения, не ясно. Логично предположить, что это будет РКП, но пока это нигде не указано, не понятен и сам регламент такой процедуры, собственно как и дальнейший функционал самой Палаты.
По-прежнему остались вопросы по терминологическому аппарату и формулировкам, используемым в документе. Например, что такое «короткий отрывок», «малообъёмное произведение», «единичная копия»? Если в варианте с бумажной книгой всё понятно, то с цифровой копией – нет. Нигде не прописано, что является единичным экземпляром. Это просто диск (флэшка, карта памяти и проч.) или копия файла на одном компьютере, а если это файл на сервере с многопользовательским доступом? В проекте закона оговорено, что доступ к оцифрованным экземплярам допускается только в помещении библиотеки или архива. А если это «виртуальный читальный зал»? Что понимать под этим термином? То, что цифровая копия произведения будет находиться на территории библиотеки, но к ней возможен доступ множества пользователей одновременно?
Логично предположить, что единичный цифровой экземпляр, так же как и традиционный печатный, должен подразумевать одного читателя в данный момент времени, но это необходимо определить и прописать в подзаконных актах во избежание двусмысленных трактовок. Точно так же, как и внятно определить размер коротких отрывков и малообъёмных произведений.
РЯБЫКО М.Е., начальник юридического отдела издательства «ЭКСМО»
Изменения затронули многие аспекты охраны интеллектуальной собственности. Но наиболее яркими и противоречивыми я бы, безусловно, назвал три нововведения. Первое – это возможность копирования, предоставленная библиотекам. С одной стороны, такие нововведения обеспечивают пополнение библиотечного фонда, с другой стороны, в текущей формулировке игнорируется воля правообладателя на такое копирование. И если российские правообладатели в императивном порядке поставлены перед фактом нового режима использования произведений в интересах общества, то иностранные правообладатели могут усомниться в легитимности противопоставления их прав праву российского читателя на информацию, образование и просвещение.
Второе – открытая лицензия. Безусловно, это прорыв в авторском праве России. Наличие такой возможности у автора распоряжаться результатом своего творчества позволит более широкому кругу читателей получить к нему свободный доступ. Но реализацию этой идеи нужно осторожно осуществлять на практике. Я не исключаю споров относительно ложности заявлений автора и легальности использования произведений в рамках открытой лицензии.
Ну и третий яркий момент – это изменение режима ответственности в сети Интернет. Думаю, без введения понятного механизма претензионного порядка блокирования нелегального контента эта норма может привести к множественным злоупотреблениям и интерпретациям.
ШРАЙБЕРГ Я.Л., Генеральный директор ГПНТБ России
Есть существенное различие между крупной научно-технической библиотекой и библиотекой с универсальным фондом. В принципе, мы и в предыдущей версии ГК РФ чувствовали себя неплохо, нам не хватало только одного – Fair use, свободного использования. Сейчас в ГК РФ прописано свободное использование фрагментов книг и статей для пользователей и – шире – для образовательных и научных библиотек. Общедоступные библиотеки имеют право делать электронные копии статей и малообъёмных произведений. То же самое – для образовательных библиотек. А поскольку ГПНТБ России объединяет и то и другое, для нас это разрешение принципиально важно. В случае когда для включения в электронную библиотеку понадобится книга целиком, то нас не затруднит заключить договор с правообладателем, поскольку такие издания – лишь небольшой процент читательских запросов, основу которых составляют статьи и фрагменты, а также авторефераты, которые сейчас выделены особо. Для научных и образовательных библиотек закон дал возможность нормально обслуживать читателей. Это фактически и есть то правило Fairuse, которое у американских коллег прописано отдельной строкой. Проблемы, конечно, остаются для крупных универсальных библиотек и тех, кто создает универсальные полнотекстовые коллекции.
ХАРИТОНОВ В.В., исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей
Общее впечатление от поправок к IV части ГК РФ противоречивое. С одной стороны, законодатели, наконец, признали некоторые очевидности. Например, что могут быть открытые лицензии, что автор может отказаться от своих авторских прав, что библиотеки и архивы могут без заключения лицензионных соглашений оцифровывать книги. Наконец, закон теперь допускает безлицензионное воспроизведение и доступ к книгам для слепых и слабовидящих.
Всё это было бы прекрасно, если бы одновременно закон не ограничивал прогрессивные нововведения излишними обременениями. В частности, законодатели превратили процедуру отказа от авторских прав в издевательство над здравым смыслом (п. 5 ст. 1233). Если уж автор решил отказаться от коммерческого использования своего произведения и передать его в общественное достояние, то требовать от него прохождения какой-то регистрации в государственном ведомстве, по меньшей мере, странно. В таком виде эта статья работать просто не будет. Тем более что в законе появилась ст. 1286 об открытых лицензиях, смысл которых, в сущности, и состоит в отказе от некоторых прав и ограничений. Примечательно, что предоставление открытых лицензий не сопряжено ни с какими трудностями, напротив, открытая лицензия – оферта, реализовать которую максимально просто. Тут, правда, тоже не обошлось без фантазии законодателей: срок действия открытой лицензии, когда он не определён автором, почему-то установлен в пять лет, а не бессрочным, как это принято в мире открытых лицензий.
Помимо некоторых положительных моментов закон вводит ряд серьёзных ужесточений режима охраны, в частности закрепляя принцип безвиновной ответственности интернет-компаний (п. 3 ст. 1250). Ссылка на то, что это обычный риск предпринимательской деятельности, вряд ли оправдана, поскольку интернет-бизнес имеет свою специфику, которую авторы закона просто проигнорировали. Законодатели предпочли закрыть глаза на то, что веб – это среда, которая создана именно для распространения информации, а всякое ограничение её распространения чревато значительными сложностями и издержками на всех уровнях функционирования Сети.
Говоря «да», законодатели как будто тут же говорят: «но не совсем». Да, мы разрешаем создание интернет-архивов, можно копировать веб, но! – только государственным архивам и без всякого доведения до всеобщего сведения. То есть среди всех вариантов регулирования интернет-архивов выбран английский, самый непродуктивный и просто смешной. А, значит, монополия (со всеми её издержками) на всемирный интернет-архив будет продолжать сохраняться за американским archive.org, который существует благодаря DMCA.
Кажется, изменения, которые внесены в закон, продиктованы вовсе не какой-то определённой концепцией, а стали результатом работы лоббистской стихии. Да, поправки отчасти учли интересы разных сторон – крупных держателей прав, интернет-индустрии, институтов развития и т.д. – всех понемногу. Здесь важен именно этот момент «частичности», в котором авторы закона, судя по всему, и видят реализацию принципа баланса интересов: немного вашим, немного нашим, тут ослабим, тут ужесточим, тут почистим, а тут какая-то ерунда. В результате конструкция закона покрывается заплатками, оговорками, он становится ещё сложнее, а его положения – менее однозначными. А это означает, что в отсутствие внятной законодательной стратегии заплаток ещё будет немало.
Интервью опубликовано в журнале "Университетская книга" май, 2014 www.unkniga.ru
