Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Российская книжная палата» было учреждено в Петрограде в 1917 году. Среди задач этого национального библиографического агентства: ведение статистики и архивное хранение издаваемых на территории РФ печатаных изданий, пополнение фондов ведущих библиотек страны за счет обязательных экземпляров от издателей, присвоение национальных и международных стандартных номеров (УДК, ББК и ISBN), администрирование банка данных российской библиографии, проведение научных исследований в области книгоиздания и др.
Ежегодно в Российской книжной палате обрабатывается 0.7-1.2 млн. изданий, а Генеральный алфавитный каталог РКП включает более 30 млн. библиографических записей о выпущенных с 1917 г. печатных произведениях. Кроме того, РКП публикует ряд государственных библиографических указателей, среди которых «Книжная летопись», «Летопись журнальных статей», «Летопись газетных статей», «Летопись авторефератов диссертаций на соискание ученых степеней кандидатов и докторов наук», «Нотная летопись», «Летопись изоизданий» и др. РКП также выпускает журнал «Библиография», серию книг «Исследования и материалы» и ежегодник «Книги Российской Федерации».
В феврале 2013 г. приказом главы Роспечати М.В. Сеславинского в Российской книжной палате был назначен новый генеральный директор. Им стала Елена Борисовна Ногина, которая в интервью для журнала «Университетская книга» рассказала о состоянии и функционале библиографического агентства, технологиях регистрации и учёта выпускаемых изданий, новых проектах РКП, актуальных проблемах и вариантах их решения.
Елена Борисовна, позвольте поздравить Вас с назначением на должность Генерального директора РКП, однако деятельность Палаты Вам знакома не понаслышке уже многие годы. Как оцениваете общее состояние организации сегодня, её функционал, полномочия, возможности, сильные и слабые стороны? Каковы приоритетные направления развития?
Насчёт моего знакомства «не понаслышке» с деятельностью Палаты – это сущая правда. Я работаю здесь уже тридцать шесть лет, прошла путь с должности старшего научного сотрудника (в отделе разработки и внедрения автоматизированной системы сводного тематического планирования и координации выпуска литературы) до директорского, как видите, кресла. Параллельно с производственной работой я долгие годы руководила Советом трудового коллектива Книжной палаты (тогда ещё – Всесоюзной). Этот многолетний опыт тоже трудно переоценить: он дал мне возможность увидеть многие проблемы «изнутри».
Общее состояние РКП сегодня намного лучше, чем оно было, скажем, 15 или 10 лет назад. У нас из года в год почти не меняется объём нагрузки по библиографическому и статистическому учёту обязательных экземпляров и их архивному хранению. Но численность сотрудников уменьшилась почти вдвое по сравнению с началом этого века. Так что производительность и эффективность работы постоянно увеличивается. Удалось этого достичь за счёт технологических инноваций во всех основных процессах деятельности РКП, отладки механизма взаимодействия уникального коллектива единомышленников, сложившегося в Палате за долгие десятилетия.
Уникальность Палаты в том, что она является информационным, архивным и научно-методическим центром, который не только обслуживает все отрасли отечественного книжного дела, то есть издателей, книготорговцев, библиотекарей, библиографов, авторов, редакторов и пр., но и служит для них связующим звеном. Можно сказать, что РКП – это страховой фонд нашей книжной культуры, поскольку в Палате – в отличие от любой библиотеки – должны храниться все без исключения отечественные издания, независимо от тематики, специализации, объёма и пр. Фонды РКП пополнялись даже в годы войны и других социальных потрясений, они не подвергались сталинским «чисткам», не передавались кому бы то ни было, так что теперь они более чем в два раза превышают по объёму фонды крупнейших библиотек страны. Например, в РГБ насчитывается 45 млн единиц хранения, при этом треть из них – зарубежные издания, а в Палате – более 88 млн единиц, и все отечественные. Кстати, это самый большой в мире фонд русскоязычных изданий.
Что касается приоритетов, то сегодня, в условиях рыночной экономики важна не только государственная библиография, не только статистика печати, но и другая информация – более специализированная по отношению к потребностям книжного рынка. РКП должна стремиться предоставить заинтересованным издателям, книготорговцам, любым пользователям (коллективным или индивидуальным) самую оперативную и полную издательско-книготорговую информацию о новинках (уже вышедших или стоящих на пороге выхода). Для этой цели нужно всячески развивать известную (и не только в России) систему «Книги в наличии и печати» («Букс ин Принт»). Она представляет собой базу данных библиографических описаний книг, дополненных коммерческой информацией (цена, адреса и телефоны производителей или продавцов). Кроме того, РКП совместно с Российским книжным союзом (РКС) продолжит проект «Единого отраслевого товарного реестра» (ЕОТР), обеспечивающего подготовку оперативной библиографической и книготорговой информации о новых изданиях страны.
В Палате очень актуален перевод её печатных каталогов на электронные носители. Выделение государственных инвестиций в 2009 году в рамках реализации мероприятий федеральной целевой программы «Культура России (2006–2011 годы)» позволило РКП начать работу по оцифровке фондов Национального книгохранилища. Эта работа сегодня ведётся по двум направлениям. Во-первых, создаётся полный электронный каталог библиографических описаний всех изданий, имеющихся в фондохранилище с 1917 года до нынешнего дня. Во-вторых, создаётся национальный электронный архив (электронный депозитарий) полных текстов изданий, имеющихся в фондохранилище, для обеспечения сохранности национального фонда изданий в виде электронных копий и доступности его с помощью современных средств поиска и передачи информации. Пока мы сделали только первые шаги на этом долгом и непростом пути. Многое здесь, конечно, зависит от внешнего финансирования.
Очень надеюсь – и сделаю всё возможное, чтобы люди, которые принимают соответствующие решения, учитывали уникальность и значимость (не только для нашей страны) того гигантского информационного и культурного потенциала, которым обладает наше Национальное фондохранилище обязательного экземпляра. Мы просто обязаны сохранить его для потомков!
Статистика РКП с каждым годом демонстрирует усиливающуюся тенденцию к сокращению числа выпускаемых названий и тиражей. Внешних факторов, влияющих на данные показатели более чем достаточно. В чём Вы видите основную причину кризиса? Насколько тесно эти тренды связаны с возможной недопоставкой в РКП обязательных экземпляров, ведь Палата учитывает в своей статистике только их? Есть ли альтернативные возможности подсчёта издательской статистики в стране? Каков в этом вопросе зарубежный опыт?
Насчёт того, что статистика с каждым годом демонстрирует тенденцию к сокращению количества названий, – тут необходимы уточнения. Не «с каждым годом», а в течение двух последних лет. А если посмотреть цифры, скажем, с двухтысячного года и за первое десятилетие нового века, будет наблюдаться как раз неуклонный рост. Что касается тиражей – тут вы правы, они уменьшаются, хотя, впрочем, и здесь надо уточнять, что и с чем мы сравниваем. Почему у нас думают, что статистические показатели всегда и во всём должны расти? Численность населения у нас сокращается; книжный рынок насытился, дефицита больше нет; личные библиотеки всех, кто к этому стремился, укомплектованы и классикой, отечественной и зарубежной, и альбомами, и всем, чего желала душа собирателя. Кроме того, среднестатистический покупатель/читатель книги становится всё более «привередливым»: ему нужна не просто книга на конкретную тему, но ещё и написанная конкретным автором в конкретной манере и с конкретной точки зрения. Такая «чисто конкретная» книга просто не может быть издана большим тиражом – ведь она не для массового читателя.
Сравните общегодовые тиражи с российскими показателями конца ХХ века: нынешние окажутся выше. Да, стабильное снижение среднестатистического тиража для одной российской книги – это факт. Но этот же факт типичен для любой книгоиздательской державы сегодня. И он вовсе не является главным показателем кризиса отрасли. В конце концов, важен не тираж книги, а её судьба: дошла ли книга до читателя или осталась невостребованной и ушла в макулатуру. Мы сейчас наблюдаем качественное улучшение книжного ассортимента: книга социально значимая (или претендующая на социальную значимость) постепенно вытесняет издания из категории масс-маркета. И это, в сущности, совсем неплохо с точки зрения государственных приоритетов. Как говорится, «лучше меньше, да лучше».
Недопоставка обязательных экземпляров, конечно, случается, но в таких масштабах, которые не влияют на целостность статистической картины книжного рынка. «Недостача» существует, но в небольшой пропорции относительно общего объёма книговыпуска в стране; и мы ведём целенаправленную работу с издателями, которые нам «недодают». Лет пятнадцать назад, в конце ХХ века, мы недополучали до 30 % книг, а сейчас – быть может, процентов десять. Если честно, это неплохой результат! На Западе недобор в 12-15 % мало кого волнует, а мы по-прежнему считаем это проблемой. У РКП есть отработанный механизм выявления лакун и способы воздействия на издателей, «забывающих» исполнять федеральный закон об обязательном экземпляре.
Альтернативная статистика печати теоретически может существовать, но на практике она никогда не будет равноценна статистике Палаты. Зарубежный опыт? В странах, где нет книжных палат, – учёт подобного рода ведут национальные библиотеки, получающие обязательный экземпляр, и ассоциации издателей – на основании отчётов своих членов. Получаемые цифры очень приблизительны – по ряду причин. Во-первых, потому что никто не может контролировать точность данных, получаемых от издателей. Во-вторых – потому что не всегда возможно установить «национальную принадлежность» того или иного издания, особенно если его выпускает транснациональная компания, которых на западном рынке предостаточно. В-третьих, библиотеки, которые ведут учёт, считают не всё подряд, а только то, что попадает в их фонды (а комплектование фондов, так или иначе, производится по некоторым системным принципам, а не в режиме «бери что дают»).
Впрочем, на Западе и издатели, и всё книжное сообщество больше интересуются не показателями книгоиздания, а показателями книготорговли, то есть не производства, а эффективного сбыта своей продукции. А тиражные показатели… да их никто не спрашивает! Попробуйте найти эти цифры в выпускных сведениях конкретной книги – или в ежегодных западных статистических отчётах: не найдёте.
Одним словом, зарубежный опыт, может, по-своему хорош, но для нас не имеет актуальности, если мы хотим продолжать отечественные (вековые!) традиции статистики печати и обеспечивать сопоставимость её показателей.
И ещё, у нас есть серьёзные проблемы с законодательным регулированием. Мы имеем законы о СМИ, о библиотечном деле и даже о книжных памятниках. Но нет закона о книжном деле! Нет закона, в котором было бы отчётливо сформулированы понятия «издатель», «электронное издание», «социально значимое издание»; нет текста, где исчерпывающе представлены права на интеллектуальную собственность в книжном деле. Пока мы не разберёмся с границами этих явлений, мы не сможем сделать так, чтобы все депозитарии обеспечивались обязательным экземпляром действительно необходимого, востребованного, социально значимого электронного сетевого издания.
Отсутствие информационного обмена, единой системы мониторинга продаж и её аналитики - налицо. Все проводимые сегодня исследования носят исключительно экспертный характер. Очевидно, что это должна делать сторонняя организация, возможно с поддержкой государства на первоначальном этапе. Нет планов по организации такого ресурса на базе РКП?
Здесь очень многое зависит от заинтересованного отношения самих издателей и книготорговцев к каким-либо нововведениям. Ещё 10 лет назад РКП совместно с «Библио-Глобусом» и ГПНТБ России подготовила проект «Единой информационной платформы для российского книжного рынка». Давно существует ГОСТ на библиографическое описание для книжной торговли, есть конвертируемые форматы передачи данных, схемы классификации, но нет пока особого желания «идти в ногу». Когда оно появится у большинства субъектов нашего книжного рынка, всё решится само собой.
Что касается мониторинга и аналитики продаж, то многое здесь, опять же, мог бы сделать федеральный закон о книжном деле – если бы им была введена, к примеру, обязательная, унифицированная государственная книготорговая статистика. Без неё никакие общественные, государственные, отраслевые, сторонние и прочие организации (включая РКП) сделать ничего не смогут. Конечно, у Палаты больше опыта и налаженных связей с издателями, книготорговцами и библиотечным сообществом, чем у кого-либо ещё. Поэтому, в принципе, было бы разумно подумать о создании на её базе такого центра, но только с соответствующей правовой и финансовой поддержкой.
Какова Ваша позиция в отношении обсуждаемого варианта модернизации закона «Об обязательном экземпляре»? Что, по Вашему мнению, не учитывают разработчики законопроекта?
ФЗ «Об обязательном экземпляре» № ФЗ-77 был принят в 1994 г. и претерпел четыре редакционные правки. Сколько лет он существует, столько времени ведутся дискуссии о его изменении, в том числе о необходимом количестве ОЭ. Издатели стремятся законодательно сократить количество ОЭ (жалко ведь отдавать свою продукцию бесплатно!), а библиотеки, чтобы им доставалось побольше (или хотя бы не меньше) бесплатных книг. При этом те, которым бесплатный экземпляр не положен, всеми силами стремятся войти в заветный перечень получателей.
Кроме того, электронная революция в книжном деле вызвала стремительный рост количества электронных изданий. Федеральный закон пока регламентировал их поставку в качестве обязательных экземпляров лишь для изданий на съёмных носителях. Сегодня на повестке дня – обязательный экземпляр сетевых изданий. Но для них используются совершенно иные принципы поставки, да и сама терминология иная – игроки рынка ещё не выработали «общего языка» для обсуждения проблемы электронного экземпляра.
Над внесением изменений в действующий закон об обязательном экземпляре сначала работала межведомственная группа в РГБ, затем «эстафету» подхватила аналогичная группа при Минкомсвязи, которая заказала проект правовому бюро. РКП участвовала в работе обеих межведомственных групп. Могу сказать, что группа при РГБ была озабочена в первую очередь удовлетворением библиотечных потребностей, а министерская группа пыталась удовлетворить интересы всех сторон (то есть «подключившихся» архивистов, хранителей фото-, кино-, радио- и иных документов). И сразу стало очевидно, что даже термин «обязательный экземпляр» недостаточно внятен: его невозможно применить к документам «небумажного» формата. Нам кажется, что целесообразнее было бы принять не единый закон, а сразу два – об экземпляре печатных изданий и об экземпляре электронных документов. Стало бы понятно, во всяком случае, кто, кому и что «должен».
Палата занимает нейтральную в этом вопросе. Мы, как известно, распределяем ОЭ среди библиотек-депозитариев федерального уровня, согласно уже упомянутому перечню, и лишь один экземпляр оставляем на вечное хранение. А вот издателям жалко «отдавать в добрые руки» целых шестнадцать экземпляров: им кажется, что эти книги можно выгодно продать. Тут наши издатели, надо сказать, отличаются от издателей западных, которые понимают, что обязательный экземпляр – то есть сведения о нём в авторитетных источниках – это бесплатная реклама. Наличие издания в каталогах, базах данных крупнейших библиотек – это выгодно! Поэтому западные издатели не скупятся, рассылая свои книги в крупные хранилища, даже если законодательство в их стране этого не требует.
Трудно сказать, что не учитывают разработчики новой версии закона. Объективная проблема в том, что они не могут объять необъятное. Невозможно удовлетворить потребности всех заинтересованных лиц, если запросы одного лица вступают в противоречие с запросами другого. Участники рабочих групп представляют разные структуры с разными представлениями о количественной норме этих экземпляров; а с экземпляром электронного сетевого издания вообще пока нет никакой ясности. Видимо, кто-то должен взять ответственность и расставить приоритеты и даже, возможно, произвести некий «отсев» всего ненужного из потока электронной информации (очевидно же, что сетевое издание, содержащее кучу рекламного спама, не только не «обязательный», но и вообще ненужный «экземпляр»). Мне кажется, в формулировках действующего закона этого достичь невозможно.
Как выстраивается взаимодействие с ФГУП НТЦ «Информрегистр»? Какие механизмы сбора ОЭ изданий в электронной форме Вы считаете эффективными?
У нас с «Информрегистром» отличные двусторонние связи. Он в основном использует наши наработки в сфере типологии и терминологии, библиографического описания и статистического учёта электронных изданий. Однако поступление электронных изданий, насколько нам известно, не превышает сегодня 40 % от общего количества выпускаемых изданий подобного рода. Впрочем, двадцать лет назад поступало едва ли десять процентов, так что налицо большой прогресс, но проблема осталась. Трудно убедить электронных издателей в том, что «надо делиться», не предоставляя им законодательных гарантий надлежащего использования и хранения электронных обязательных экземпляров. Так что рассчитывать на какие-то прорывы в этой сфере пока не приходится. Особенно трудно будет обеспечить сколько-нибудь полный «сбор» сетевых изданий, о которых идёт речь в новой редакции федерального закона.
На каком этапе развитие проекта «Книги в наличии и печати»? Как взаимодействуете с издателями по сбору информации о готовящихся изданиях?
Мы продолжаем модернизировать систему, сегодня в ней представлено около 600 поставщиков, это и издательства, и книготорги, которые предоставляют информацию о книжном рынке России. Каталог размещён на нашем сайте в открытом доступе, информация актуальна, она пользуется спросом. К сожалению, в гораздо меньшей степени актуализирована информация о книгах, готовящихся к изданию. Издатели, с одной стороны, не готовы раскрывать свои планы, если это успешная коммерческая литература, с другой стороны, их планы очень часто меняются. Кстати, больше всего информации мы получаем от издательств учебной литературы для высшей школы.
Нередко издательства, которые выпускают книги в малом количестве и небольшими тиражами, задают нам вопрос о том, учитываем ли мы вообще эту литературу. Разумеется, учитываем, потому что по закону, если тираж 100 экземпляров и более, мы должны получать три обязательных экземпляра, один из которых проходит библиографическую обработку и поступает в фондохранилище. На основе этой информации мы делаем статистику и по мелкой печати. Это, в основном, образовательная, вузовская и детская литература. Рекламную литературу в виде брошюр, листовок мы получаем и описываем, но в статистике не отражаем.
Как Вы оцениваете качество оформления библиографической информации в последние годы? Какие типичные ошибки отметите?
Нужно сказать, что качество оформления книг в целом улучшилось, тем не менее ошибок немало. Прежде всего, это касается простановки ISBN, и этим грешат вузовские издательства. Вторая характерная ошибка – в определении новизны издания. Это важно и для включения в каталоги, и для продажи книги. Книги бывают новыми, переизданиями, переизданиями с дополнениями или просто выпущенными дополнительным тиражом. Это должно быть указано на книге, для того чтобы она была грамотно описана. Библиографическая запись создаётся де визо, т.е. по книге, и в случае некорректности описания, некорректна и статистика по изданиям, и книга с большим трудом пробивается на рынке.
Есть много издательских ГОСТов, которые надо выполнять, и в этом году мы вышли с инициативой, совместно с Роспечатью, провести ряд обучающих семинаров по всем проблемным темам. Мы очень хотим, чтобы издатели откликнулись и дали свои предложения, что им хотелось бы знать о взаимодействии с РКП в области сбора информации о книжном рынке. Мы готовы к открытому диалогу.
Почему процедура получения ISBN для книг вообще (и для электронных книг в частности) такая "бумажная" и долгая? Получение ISBN в США производится через онлайн-сервис за несколько минут вместе с оплатой, причём ISBN можно покупать как дорого в розницу, так и дёшево оптом (10 номеров стоят уже два раза дешевле, чем один ISBN в России). Кроме того, электронные книги продаются в небольших количествах, и поэтому розничная цена для многих становится критичной. Нет ли планов пересмотреть ценовую политику и сделать более современной процедуру приобретения ISBN? Нынешняя ситуация приводит к тому, что практически все электронные книги, производимые и продаваемые в России или ISBN не имеют, или имеют тот же самый, что и печатная книга.
Мы понимаем эти сложности, но не всё от нас зависит. По поводу более современной процедуры приобретения ISBN с удовольствием сделали бы онлайн-сервис, но мы отчитываемся перед Казначейством и если не предоставим все сопроводительные документы в печатном виде, нам не разрешат работать с клиентами. Производить оплату в электронном виде мы тоже пока не имеем права. Что касается цен на номера, согласна, если тираж не большой, то получается дороговато, мы думаем над этим вопросом, но пока решение не найдено. Относительно ISBN на электронные копии, то международные правила гласят, номер должен быть отличным от бумажного варианта.
Очевидно, что Елена Борисовна высоко компетентна во всех аспектах деятельности Российской книжной палаты и находит оригинальные решения даже самых непростых проблем. Остается пожелать лично ей успехов в новом статусе, а РКП - процветания с таким «капитаном у штурвала».
Опубликовано полностью в журнале "Университетская книга" апрель, 2013 www.unkniga.ru
